БАХАРЕВ. НЕИЗВЕСТНОЕ
Выставка задумывалась как полновесная монографическая эпопея, охватывающая почти пятидесятилетний художественный стаж Валерия Бахарева. Около шестидесяти работ, представляющих различные периоды творческой биографии художника, - включая «пилотную» версию будущего проекта с рабочим названием «Тысяча икон», - объединены общим грифом «БАХАРЕВ. НЕИЗВЕСТНОЕ».
Идея проекта заключалась не столько в представлении работ мастера в новом ракурсе, сколько в погружении зрителя в духовную и интеллектуальную среду, непосредственно повлиявшую на формирование творческой идентичности художника. Три выставочных зала, задействованных в экспозиции, отвечают за разные художественные миры и творческие состояния автора, которые, тем не менее, не состоялись бы одно без другого. В контексте выставочного пространства объекты, портреты и пейзажи дополняют и комментируют друг друга, указывая зрителю путь мастера от ученических упражнений и почти пасторальных пейзажей до экспрессионистических полотен, созданных на пике творческой формы.
Инсталляция «Полка художника» олицетворяет траекторию жизненного пути мастера, в которой личная история и служение искусству сплетаются в единое целое. Вместо подробного биографического рассказа мы подаем зрителю знаки о том или ином событии, встрече, путешествии, расставляя на полке предметы – материальные свидетельства эмоциональной памяти. Кураторы старательно избегают строгой хронологической последовательности, условно разделяя экспозицию на три сегмента.
Выставка открывается своего рода анонсом нового масштабного проекта с пока еще рабочим названием «Тысяча икон». В основе его концепции – рефлексия художника, вызванная обращением к эстетике иконы. Апеллируя к этой традиции, Бахарев, тем не менее, дает ей своеобразное развитие и индивидуальное прочтение. Это не прямая цитата или подражание, но использование определенного арсенала средств для создания своей картины, решения собственной творческой задачи. Перед нами скорее страстное художественное высказывание нашего современника, эмоционально переживающего события христианской истории. Подобно Наталье Гончаровой, считавшей религиозное искусство самым величественным и совершенным, Бахарев с огромным пиететом относится к иконе, в первую очередь, как к неистощимому источнику вдохновения. Пройдя свой путь постижения смыслов и символов иконописи, художник умудряется сохранять присущую ему экспрессию и почти по-детски непосредственный взгляд на икону. Здесь нет намеренной игры с традицией, отсутствует постмодернистский интеллектуальный расчет. Просто так устроено сознание художника, так откорректирована его оптика, сформированная всем предшествующим художественным опытом.
Автор так описывает процесс работы над проектом – отталкиваясь от вполне конкретного иконописного образа, он начинает работу как бы с копирования изображения, заранее понимая, что в итоге создаст свое произведение. В этом процессе нет продуманности, но его нельзя назвать и абсолютно спонтанным. Художник полностью отдается во власть своей художественной интуиции, позволяет себя «вести», с любопытством наблюдая за процессом в предвкушении результата. Помогает присущая мастеру раскованность, ничем не регламентированная свобода движений. Бахарев как будто заново открывает для себя и описывает для нас событийность Старого и Нового Завета, фиксируя в первую очередь поразившие его лично эпизоды библейской истории.
Пейзаж, как способ «освоения» реальности и исследования границ новых жанров, занимает особое место в экспозиции, будь то виды Иерусалима, китайские ландшафты или романтические картины-грезы не тему Италии. Подготовительной работой к проекту «Тысяча икон» можно считать пейзажи, созданные в путешествии по Святой земле, топография которой была подробнейшим образом исследована художником. Бахарев пишет Галилейское озеро, Иорданскую долину, монастыри Вифлеема, существенно ограничивая свою обычную палитру. Такой же вполне сдержанной цветовой гаммой отличаются и его ранние работы, передающие типичный пейзаж нашей средней полосы с насупленными крышами покосившихся домов и разухабистым бездорожьем не то весенней, не то осенней распутицы. Напротив, в цикле пейзажей, написанных во время экспедиции в Китай, преобладают предельно яркие почти кислотные цвета, оказавшиеся в удивительно гармоничном соединении друг с другом. Розовый и голубой, изумрудный и оранжевый, фиолетовый и желтый - художник с наслаждением позволяет себе самые немыслимые сочетания цветов, передающих его искреннее восхищение древней загадочной цивилизацией.
Тема пути, «Дао» - одна из ключевых понятий китайской философии – стала, между тем, и главной метафорой всей творческой биографии художника Валерия Бахарева. В своем автобиографическом романе-притче «Монах Энку или Будда, вырезанный из щепы», он так описывает мечту, определившую его жизненный путь:
«Прошло много столетий, но спор, кто же быстрее доставил святого Урасима к родному берегу поселения Такэгахана, так и не разрешился. С тех пор ближайший монастырь носит название «Святой Рыбак Урасима, обладатель жемчужного ожерелья». Поселение Такэгахана – родина моего отца.
В голове я носил я мечту стать свободным художником. Это тайная мечта вела меня по жизни. Я многократно почти каждый день, ходил к священной пагоде и там шептал молитвы всем богам, чтобы они помогли мне осуществить свою мечту – стать настоящим художником, чтобы это дело стало моей судьбой. Я монах…»
Монах Энку или Будда, вырезанный из щепы
Валерий Бахарев, 2022
Текст – Светлана Воловенская
