Доктор химических наук Георгий Гамов на одной из лекций в рамках проекта "СЛОН" рассказал, почему в магазинах трудно купить мужскую обувь 39-го размера, как определяют высоту полок в поездах и откуда берутся нормы гемоглобина
С 2023 года в Иванове действует научно-просветительский проект "СЛОН" ("Солярис. Лекции о науке"). Несмотря на то что выступления ориентированы в первую очередь на старшеклассников и студентов, проект оказался интересным зрителям всех возрастов. "ИГ" пообщалась со спикерами "СЛОНа". Предлагаем читателям первое интервью – с доктором химических наук, старшим научным сотрудником кафедры общей химической технологии ИГХТУ Георгием Гамовым.
О наборах юных химиков раньше в детстве не могли и мечтать– Георгий Александрович, когда вы поняли, что хотите быть ученым?
– Я знал это с самого детства. Меня всегда привлекала наука. У меня было много детских энциклопедий, и к моменту поступления в школу я знал кучу всяких вещей, которых знать в этом возрасте не положено, в хорошем смысле!
– А были какие-то специфические увлечения, кроме чтения книг?
– Возможности заниматься наукой в моем детстве были ограничены. Сейчас же у детей чего только нет: наборы юных химиков, жидкий свет. Ничего подобного в наше время мы и представить не могли. У меня были только книги.
– А что, на ваш взгляд, самое сложное на пути становления ученого?
– Я думаю, это изменить свое мышление определенным образом, потому что ученый – это образ мысли, определенный стиль работы с информацией. И в целом это касается не только научной сферы, но и всех областей жизни.
– А что именно нужно изменить, чтобы стать ученым?
– В значительной мере необходимо отказаться от оценочных моральных категорий "хорошо – плохо". Взамен нужно приучиться оперировать понятиями "доказано – не доказано". Насколько то или иное утверждение подкреплено фактами, какие есть альтернативные точки зрения, как я могу опровергнуть точку зрения, которую сейчас разделяю. То есть нужно работать против своих убеждений.
– Можно сказать, что ученый – это бездушное существо?
– Идеальный ученый, наверное, да. Но я, увы и ах, неидеальный.
Ищет новые антибактериальные средства с помощью золота– Почему на первом выступлении "СЛОНа" вы выбрали не рассказ из области химии, например об ауратах и платинатах, а решили рассказать о теории вероятностей?
– Выступать перед аудиторией с популярными докладами стало для меня новой деятельностью, поэтому решил начать с малого. В тот момент я адаптировал этот материал для студентов, чтобы читать им лекции, и соответственно, это можно было еще сильнее упростить, чтобы изложить школьникам. Я хотел посмотреть, как это вообще должно выглядеть, на каком уровне нужно подавать материал, чтобы обкатать для себя формат.
– Над чем вы сейчас работаете?
– Последние два года выполняю проект, поддержанный Российским научным фондом: ищу новые антибактериальные средства. Я решил, что ими могут быть препараты золота, потому что комплексы золота, аналогично препаратам платины, могут связываться с ДНК. Кстати, пока мы разговариваем, пришли результаты, которые коллеги получили в Институте имени Гаузе в Москве. И некоторые комплексы золота действительно обладают антибактериальной активностью. Правда, пока это был только тест по измерению зоны задержки роста, то есть достаточно примитивное испытание. Но тем не менее результаты обнадеживающие. При этом некоторые препараты активны не только против грамположительных, грамотрицательных бактерий, но даже против модельного штамма грибка кандида альбиканс.
– Какие технологии, специфические инструменты вы используете в своей работе с металлами?
– Вообще, "мокрая" (то есть экспериментальная) химия достаточно требовательна к оборудованию. А с этим туго, потому что даже грант не позволяет купить всё, что захочется. Поэтому приходится выкручиваться. Во-первых, конечно, помогает центр коллективного пользования, а во-вторых, можно взять какой-нибудь достаточно тривиальный метод исследования веществ, который доступен всем. Достаточно взять простой советский прибор, который есть в каждой лаборатории (смеется). Например, спектрофотометр. И вытащить какие-то интересные результаты из первичных экспериментальных данных. Мы разработали программное обеспечение для расчета констант устойчивости комплексов, исходя из данных спектрофотометрии. Вот этим я особенно горжусь.
В Иванове ведутся работы, развивающие нобелевскую тематику– Какие научные открытия последних лет вас впечатлили?
– Исследования XXI века, которые награждены Нобелевской премией. В 2010 году ее получили американец Ричард Хек и японцы Акира Судзуки и Эйити Негиси за реакции кросс-сочетания. Что это значит? Вот у нас есть две разные органические молекулы. В каждой атом углерода. В обычных условиях связь углерод-углерод образуется крайне плохо. И если нам нужна какая-то единая молекула, которая содержит оба фрагмента, то придется использовать очень долгий и сложный путь синтеза с массой побочных продуктов и мизерным выходом целевых веществ. А эти ученые разработали методы с использованием палладиевых катализаторов, которые позволяют эти молекулы сочетать между собой непосредственно в одну стадию и с высокими выходами. И это очень важно, потому что позволяет упрощать синтез, например, ведущих соединений для фармацевтики.
Кстати, в Иванове прямо сейчас ведутся работы, развивающие нобелевскую тематику – коллеги пытаются заменить драгоценный палладий в катализаторе на дешевые и доступные металлы вроде меди или никеля.
В 2022 году премию дали американцу Барри Шарплесу, отцу так называемой клик-химии. Клик-химия – это когда у нас есть разные фрагменты, малые молекулы, из которых хотелось бы собрать что-то большое с нужным действием. И это тоже очень важно, потому что сильно упрощает жизнь исследователям в области биологии и медицины. Клик-химия позволяет синтезировать параллельно большое количество соединений – кандидатов в лекарственные препараты и потом их сразу же быстро исследовать. Это сравнимо, наверное, с изобретением конвейера в автомобильной промышленности Генри Фордом.
– Будет ли корректно сказать, что ученые сначала делают то, что еще не делали, а потом из результатов ищут что-то применимое на практике?
– В идеале надо браться за какую-то реальную конкретную задачу: поиск лекарства от рака, коронавируса или разработку нового элемента для солнечной батареи. Но, с другой стороны, я могу себе пока позволить роскошь поисковых работ без ясной и четко сформулированной проблемы. Копать вширь, так сказать.
Беседовал Алексей СИВУХИН
